Копание в земле и синхронный перевод

Автор: Анна Лебединец

Иногда мои знакомые недоумевают, как оказались связанными те или иные события в моей жизни. Правильное объяснение, конечно, должно звучать так: детерминированно-хаотическая система, в данном случае – жизнь, чувствительна к малым воздействиям. Даже незначительное влияние может привести к огромным последствиям совсем в другом месте. Но лучше расскажу на примере.
Была весна 2018 года. Я уже несколько лет преподавала, но меня не отпускала идея попробовать себя в качестве переводчика.

Элементы методики преподавания иностранного языка для младших школьников:

Наличие другой занятости, отсутствие явной надобности и замкнутый круг «нет работы – нет опыта» и «нет опыта – нет работы» не предвещали ничего позитивного. Тем временем шел май, и крестьянскую мою душу тянуло покопаться в грязи, что-нибудь прополоть или посадить, а возможности расставить вокруг себя горшки с цветами не было. К моему спасению рядом дружелюбно рос Ботанический сад МГУ.
Я подошла к садовникам и как на духу выпалила:
— Здравствуйте. Можно мне у вас что-нибудь покопать? Очень надо.
Садовники немного удивились, но отнюдь не растерялись. Выдали мне лопату, перчатки, грабли и отправили на выделенный участок. Часа через два усталая, но счастливая, я закончила работу. Одна из садовниц тоже освободилась, и мы вместе пошли в столовую.
— А чем Вы занимаетесь? – спросила меня она.
— Японским языком.
— Понятно. Думаю, что там Вы тоже сможете многое накопать.
Этот вывод показался мне несколько смелым, но в целом был идеологически близок.

Японский язык по коммуникативной методике:

Прошло какое-то время, про разговор этот я и думать забыла. Очная магистратура в одном вузе параллельно с преподаванием сотне своих студентов в другом вузе неплохо занимала мой ресурс. Но в сад продолжала заходить периодически, то в садоводческих, то в прогулочных целях. В этом месте с некоторых углов не видно зданий, и почему-то всегда очень тихо. Выход с улицы Академика Хохлова в Ботанический сад как будто перерубает посторонний шум, искривляет пространство-время и распутывает клубки мыслей. Все лишнее остается за воротами. Однажды, прогуливаясь там в очередной раз, я встретилась со своей знакомой.
— Вы же японским занимаетесь?
— Да.
— У нас через два дня будет конференция по сирени, нужен синхронный перевод. Сможете прийти?
Прийти я, конечно, смогла. Причем, один день переводила сама, а на второй отправила на практику свою ученицу Наталью Агиней. Мнение мое состояло и состоит в том, что стабильность навыка проверяется только в нестандартных условиях. Наташа познала этот принцип сполна.
— Сирень – это здорово, но вообще я с факультета мировой политики… — пыталась парировать она, но жизнь в моем лице была неумолима.

Number theory. Presentation:

Первый день был мой. Меня проводили в зал, в котором уже началась конференция. С выступающим мы шепотом обменялись парой приветственных фраз, дальше оставалось просто ждать. Типичная лекционная аудитория меня несколько расслабила. Выступающие выдавали в эфир столько информации о сортах сирени, сколько мне не суждено было узнать за всю жизнь. Я в некотором смысле стала забывать, зачем пришла. Но это продлилось недолго, так как пришла очередь перевода. Меня повели к специальной будке, микрофону и наушникам, но изнутри ощущалось, будто ведут на расстрел. В голову шарахнула волна страха, я дошла до будки на негнущихся ногах. Но бояться было слишком поздно и совершенно некогда. Мне пришлось заставить себя подчиниться здравому рассудку, что больше было похоже на выравнивание автомобиля, который закрутило в гололед.

Первые несколько минут ознаменовались режимом чистого, лишенного всякой рефлексии, выживания. Этакая смесь страха и экстренного мыслительного рывка, попытка понять, как и что делать. Но рывок в такой ситуации обычно окупается, решение находится быстро. Да и максимальное напряжение не может длиться долго. В какой-то момент шквал эмоций просто перерубает, – как топором, в ноль.

Я почувствовала себя сторонним наблюдателем процесса. Мышление и восприятие происходили неодновременно, на разных волнах и разных скоростях. Я познала на практике то, о чем писали вульгарные материалисты: «Мозг выделяет мысль, как печень выделяет желчь». В данном случае, мой мозг выделял перевод с японского на русский. Процесс слушания, разбиения на слова, паузы, интонации; ощущение, когда человек заговорит и когда замолчит, что он скажет; шли одновременно и параллельно с продуцированием текста на русском языке – синхронизацией этих смыслов и пауз, мгновенного подбора слов и конструкций. Перевод был похож на программу, заполонившую пространство оперативной памяти до краев.
Но за «компьютером» оставался кто-то, кто мог это наблюдать.

После окончания мероприятия я чувствовала себя человеком, которому отменили смертный приговор. Вышла из здания. Какое-то время еще трясло, но через полкилометра прогулки отпустило. Возникло состояние, как после полета на парашюте или падения на страховку на скалодроме – умереть в любом случае не предполагалось, но организм так не считал. В это время ворвался звонок Наташи:

— Ну как, как прошло?! Страшно там?

Что я могла ей сказать? Когда «легко не будет» и «все равно придется» оказываются в равновесии, решение принимается спокойно. Думая, как бы компактно объяснить все вышеописанное, я ответила:

— Все отлично, не переживай. Завтра сама все увидишь. Просто хорошо подготовь текст и не опаздывай. Жду твоего звонка!

Я могла сказать так потому, что она не тот человек, который в последний момент убегает. И дословно ее рассказ на следующий день я не вспомню, но важно не это. Важно то, что она преодолела это сама, а такое знание не передается словами, увещеваниями и теоретическими выкладками.

Для меня же это событие явилось немного неожиданной квинтэссенцией садоводческой, переводческой и преподавательской деятельности. На этом моя идея стать переводчиком отвалилась, важность стрессоустойчивости укоренилась, а необходимость копать осталась на своем месте структурообразующей истины.
Только формы периодически меняются. Этой весной из-за массового карантина и закрытия всех мест, где чему-то учили, виртуализировалась не только педагогика. Даже моему садоводству пришлось сделать квантовый скачок. Полевые работы были ограничены масштабами квартиры, и для рационализации процесса муж вытащил мое аграрное сознание из средневековья в мир высоких технологий. Он сделал мне специальный ящик с хитрым полезным светом, который сам включается и выключается по таймеру, и я теперь выращиваю разные сорта в режиме двойного слепого тестирования.

Возвращаясь же к изначальному вопросу: «Как связываются события?», могу ответить: «Очень просто». Если вкладываться во что-то, иногда до смешного по-детски и искренне, то будет получено что-то взамен. Не всегда там же, не всегда тогда же и не всегда от тех же, но совершенно неизбежно. А как эти детали складываются затем в вихри и смерчи, не вижу смысла объяснять и размусоливать. Все-таки, как писал когда-то Лао Цзы, детерминированно-хаотическая система, высказанная вслух, – уже не есть детерминированно-хаотическая система.

Дао Дэ Цзин (аудио книга):