Ее уже не спасти
— Как, ты просто берешь и уходишь? Сейчас?
— Да.
Марина продолжала собирать немного пыльные вещи, не особенно стараясь их вытереть. Метод упаковки говорил о том, что сохранность предметов тоже не была в приоритете. Семен сначала хотел что-то сказать, но его перебил зашедший в кабинет завхоз.
— Снимите этот плакат немедленно! Вы кнопками испортили мне всю стену, кто теперь это должен белить?
Одна из девочек, сидящих в комнате, потупила взгляд и сказала:
— Сейчас сниму, не надо кричать.
Взгляд Семена упал на плакат с серфингистами. Воспоминания выкинули его в другое измерение. «Ихтиандр» – позвал голос с плаката.
Семен поначалу решил, что режим работы и отдыха нужно все-таки наладить. Но потом осознал, что его всего лишь догнала студенческая кличка. Прозвали его так когда-то за широкие плечи, соревнования по плаванию и мечту о серфинге в Австралии. Сейчас это имя могло звучать только как сарказм. Но Семену было не до смеха – он был серьезным человеком, и не его личные проблемы, в конце концов, находились сейчас в центре внимания. Семен какое-то время громко и внушительно молчал, а потом сообщил:
— Что же, проблемы возникнут – возвращайся.
— Во-первых, не если, а когда. Во-вторых, дело не в проблемах. Ад – мой дом родной. Теплый климат, приятное общение и прекрасный чай из местных котлов.
— Ерунда какая-то.
Марина улыбнулась. Она закончила собирать вещи и кинула их в пакет.
— Если я пойду куда-то, то не «может быть», а совершенно точно будут какие-то проблемы. Если я останусь здесь – будут какие-то проблемы. Даже если я забьюсь в шкафу и закрою лицо руками – все равно будут какие-то проблемы.
— Тогда почему ты уходишь?
— Именно поэтому.
Возникла неловкая пауза. Плакат не давал глазам покоя. Семен и сейчас периодически думал о серфинге и, чего уж греха таить, о серфингистках. Думал он и об уходе, но не как о чем-то возможном. Сейчас же это близкое, происходящее в реальности событие бодрило, как факт сидения на только что окрашенной лавке.
Он даже было предположил, что… Впрочем, нет.
Реализм не предал его в эти тяжелые минуты. Серфинг – это, конечно, здорово. Но в той форме, в которой он находился, серфингистки бы на него не посмотрели. Нужно было заняться собой. Будучи бывшим спортсменом, он мог это сделать. Но ситуация напоминала логический парадокс, в котором Ахиллес не мог догнать черепаху. Шаг вперед давался лишь личной инициативой. Расстояние между Семеном и целью было ничтожно малым и практически непреодолимым одновременно.
«Какой серфинг?» – успокаивал себя Семен. «Что за глупость?! Я финдиректор крупной компании». Но сбросить идею просто так не удалось. Глупость – не глупость, а все равно хотелось. Хотелось вопреки всему.
Марина направилась в офисную кухню, Семен не отставал.
— Хорошо. Что ты собираешься делать дальше?
— Сменю профиль в принципе. Я все-таки не PR-менеджер. Последний проект мне дорого дался. Вложила все силы, поняла принцип работы на достаточном уровне и увидела, что это все-таки не мое.
— Что значит «поняла принцип»? Ты без году неделю работаешь. Здесь все десятилетиями ни черта не понимают, а ты вот так взяла и поняла! Нехилое самомнение.
— Ты меня не слушаешь. Мой результат вполне себе средний. Само видение ситуации поменялось.
— Видение у нее поменялось… И что будет, если каждый направо и налево будет «менять свое видение»? Я бы сказал, что это не «смена видения», а отказ от идеи, деградация. Посмотри на Михаила Андреевича. Он не просто не менял своих целей, которые возникли еще в его бытие школьником. Он, ко всему прочему, не менял методологию. Другой человек, когда у него раз за разом ничего не получалось бы, уже давно бы сдался. Перепрыгнул бы с одного способа на другой, сбежал, предал бы свою мечту. Но не таков Михаил Андреевич! Он из года в год делал одно и то же, одним и тем же методом, не получал никакого результата, нещадно ненавидел то, что делает, но продолжал. Вот – воля и целеустремленность! Именно такие люди являются опорой для всех нас.
— Ничего не имею против авторитета Михаила Андреевича. К чему это все?
— К тому, что ты потеряла ориентиры. Посмотри на уважаемых людей. Ты можешь оцениваешь свои успехи как угодно, но именно благодаря тебе наша кампания попала в Инфонановеб, а это очень высокий уровень. Ты недооцениваешь себя, это бывает. Не переживай, у тебя тоже есть шанс на успех.
— Шанс есть всегда, другое дело – что такое успех? Ну, попала в Инфонановеб. Дальше-то что? Ты считаешь, что популярность – это мера оценки работы, показатель уровня. Но это – всего лишь показатель умения правильно работать с аудиторией. PR-менеджер компании, театральный режиссер, специалист по рекламе, цыганка-гадалка с вокзала, сельская учительница – все они умеют это делать, каждый на своем уровне. Видео с ученым-астрофизиком не сможет переплюнуть видео с котами по количеству просмотров. Есть разные способы работы, ориентированные на разные целевые аудитории. Гитлер, кстати, всеобщим голосованием пришел к власти, а не силой ее отобрал. Он теперь у тебя тоже герой?
Семен чуть не подавился чаем из пластикового стаканчика.
— Причем здесь коты и астрофизики вообще? Ты стеклоочиститель с утра выпила? Когда-нибудь ты состаришься, и тебе захочется иметь достижения за своими плечами. Ты будешь жалеть об этом решении всю жизнь.
— Я со своей жизнью как-нибудь разберусь. У меня подруга в университете была, она говорила: «Я очень люблю кино. Я хочу быть частью этого процесса, любой частью, даже если я буду просто разносить кофе актерам». Я тогда смеялась над ней, а сейчас понимаю, что, по сути, она права.
— Видимо, быть сентиментальной девочкой на побегушках – ее потолок. В чем она права-то, по-твоему?
— Когда действительно видишь смысл в том, что делаешь, собственная роль и результат становятся второстепенными. Тогда и появляется простое спокойствие без необходимости оправдывать свою жизнь, неся в массы победоносную философию «плевков в вечность».
— Эдак тебя унесло. Достижение в том, чтобы самозабвенно разносить кофе? Что ты несешь?
Марина выкинула свой стаканчик в урну рядом с кулером и направилась к выходу, который загораживал Семен.
— Не достижение. Дело не в достижении. Дай пройти.
— А в чем дело-то? У тебя какая-то каша в голове. Я все время считал, что ты вменяемый, думающий человек…
— Это ты зря. Ладно, дай пройти, меня ад ждет.
— Никуда я не уйду. Ты не в себе! То ад, то астрофизики, то кофе какой-то разносить собралась. Посиди немного и подумай. Возможно, что стеклоочиститель выветрится, и ты начнешь мыслить по-человечески.
— Не пустишь?
— Нет. Это для твоего же блага.
— Хорошо – сказала Марина и посмотрела на Семена изучающе, в упор. Потом очень дружелюбно улыбнулась.
Он смотрел на нее, представляя себя заботливым, но строгим отцом, готовым принять в объятия блудную дочь. Семен стоял, как завороженный, пока вдруг не почувствовал удар коленом в живот. Удар почти мгновенно прояснил мышление Семена, а заодно изменил композицию его восприятия. На первое место вышло не спасение молодых девушек, а ноющая боль в животе.
Удивительно, но принципы, которые еще минуту назад казались ему нерушимыми, вдруг сдали назад, как врезавшиеся в столб жигули. Наставление на путь истинный, попытка упорядочить окружающий мир внезапно отошли на второй план, заставив Семена сфокусироваться прежде всего на внутреннем «я» и решении собственных проблем. Удар коленом сделал то, что и не снилось сотням проповедников дзен-буддизма.
Боль уступила место грустным выводам. Еще в институте он понял, насколько неблагодарны люди. За попытку помочь, направить неразумных, он то и дело ходил с разбитым носом. Крайне редко попадался человек, способный оценить добро по заслугам. Тогда он понял, что наставлять безопаснее тех, кто не может дать сдачи. Но девушка, хрупкое создание… Кто ее этому научил?!
Марина вышла за дверь.
— Куда она? – спросил подошедший к Семену коллега с пятном от торта на штанах.
Семен задумался, потер живот и махнул рукой:
— Забудь про нее. Ее уже не спасти.
